Долговые кризисы обычно разворачиваются как поучительные истории для участвующих в них людей и многих наблюдателей.

Одно из наиболее жгучих воспоминаний, оставшихся после финансового кризиса в Азии в 1997-1998 годах, - это вид директора-распорядителя Международного валютного фонда Мишеля Камдессю, склонившегося со скрещенными на груди руками над бывшим президентом Индонезии Сухарто, когда тот подписывал соглашение о помощи с международными кредиторами, которое предусматривало болезненные меры строгой экономии и попытки разделить монополии, контролируемые семьями.

Для МВФ и многих на Западе это была цена, которую коррумпированное правительство должно было заплатить за средства, выделенные для того, чтобы удержать на плаву ее сильно разбитую финансовую систему и развернуть ослабленную экономику в сторону устойчивых реформ. Для многих в Азии это символизировало высокомерие Запада и насаждение им экономической политики, которая прежде всего не смогла оживить их экономики.

Обе стороны были правы, поэтому долговые кризисы лучше не считать черно-белыми поучительными историями. Каждая представляет собой соперничество конкурирующих интересов. Как разворачивается такая история, зависит от более широких целей, стратегического использования заемного капитала и степени отчаяния, которое испытывают различные участники этой истории.

Эта реальность открылась мне через несколько месяцев после соглашения Индонезии с МВФ в январе 2008 года, когда власти Малайзии ввели ограничения на вывод иностранных инвестиций. Западные банкиры в Азии, претендующие на более высокие моральные устои, возопили и сказали, что иностранный капитал никогда не вернется. Они ошибались. Контроль за движением капитала помог стабилизировать усиливающийся финансовый кризис, а консенсус в Вашингтоне относительно рынков капитала потерпел удар.

Кто прав в сегодняшнем противостоянии Греции с МВФ и европейскими кредиторами?

Лидеры Германии говорят о более высоких моральных устоях. Когда вы берете деньги в долг, вы должны их вернуть. Если не сможете, вы больше не получите в долг. Если вы живете не по средствам, вы должны изменить стиль жизни. Если вы просите у кредитора больше денег, вы должны вести себя таким образом, который гарантирует кредитору возврат долга.

Лидеры Греции чувствуют себя не менее праведными в том, что касается их позиции. Почему они должны страдать, когда кредиторы хотят с ними расквитаться? Не совершили ли обе стороны ошибку, когда соглашались на госзаймы в первую очередь? Почему Греция должна соглашаться на тягостные меры строгой экономии, которые не развернули ее экономику, а фактически ухудшили положение? Почему работающие греки должны страдать больше, чем немецкие банкиры?

Не трудитесь отвечать на эти вопросы. Обе стороны по-своему правы. Что в конечном итоге продиктуют условия реструктуризации долга, так это чувство безысходности, которое возникнет у греков, если в их банках закончатся евро. Ему можно противопоставить волнение европейских лидеров по поводу перспективы того, что их эксперимент с единой валютой провалится. Кто прав и кто не прав? Все они. Кто выиграет и кто проиграет? Следите за новостями.



Dow Jones